В чем она заключается, Хапаева рассказала корреспонденту "Север.Реалии".
- Я хочу напомнить про книгу Михаила Юрьева. Михаил Юрьев - это такая мрачная фигура, член политсовета "Евразия", он при Ельцине был одно время вице-председателем Думы, - рассказывает Дина Хапаева. - Он написал книгу, которая называется "Третья империя: Россия, какой она должна быть". И в свое время, в 2014 г., когда был аннексирован Крым, журналисты очень точно назвали эту книгу "любимой книгой Путина". В ней прописан сценарий того, что происходит сейчас. Когда ее сейчас читаешь, ощущение, что ты читаешь ленту российских новостей. Юрьев был крайним националистом профашистского толка. В своей книге он рассказывал о том, как была создана вот эта Третья империя, и с восторгом описывал, как эта Третья империя завоевывала Прибалтику, Украину, Крым, Польшу, естественно, ну, а потом все у него заканчивается триумфальным парадом победы на Красной площади, когда уже завоевана Европа и Америка.
- То есть это Российская Третья империя: первая - Царская, вторая - Советская, а третья...
- Юрьевская. Первый император Владимир-восстановитель ее восстанавливает. Самое ужасное в этой книге даже не то, что это план завоевания мира, самое ужасное в этой книге то, что какими методами происходит создание этой империи. А там сказано прямо, что Прибалтика практически вся должна быть разрушена, Украина стерта с лица земли, включая древние города. Но самое замечательное - это вопрос о том, что все эти завоевательные планы несут российским гражданам. Потому что понятие "империи", пришедшее к нам из далекого рабовладельческого прошлого, на самом деле, очень тесно связано с идеологией сословного общества, с идеей того, что надо возродить сословия, надо возродить монархию теократическую, надо, чтобы люди были лично зависимы.
- То есть Юрьев борется с идеями демократии?
- Идея демократии - это главное, с чем борются Юрьев и его подельники - прежде всего, естественно, Александр Дугин и многие другие. То, что мне кажется в этой связи очень важным - это то, что идея империи тесно связана с идеей территориальных завоеваний, которые сами по себе выглядят абсолютной дикостью в XXI веке. Ну, кому нужны большие территории, когда все решается финансовыми рынками, технологиями и так далее?! Но самое главное, что идея империи несет с собой рабство народам, которые эту империю пытаются сейчас создать. В юрьевской книжке, например, очень четко все прописано. Опричнина должна вернуться и должна править Россией. Все остальные, кроме опричников, в его утопии оказываются абсолютно бесправными, по сути дела, рабами. Они не имеют права участвовать в политической жизни. И опричники управляют этой страной так же, как опричники Ивана Грозного - кровавым ужасным террором. Я говорю это все потому, что идея опричнины крайне активно и давно муссировалась в кругах, близких к Юрьеву. Изборский клуб обожает беседовать про опричнину. Об этом постоянно говорит Институт динамического консерватизма. Мне кажется, что сложился такой очень мощный альянс, начиная примерно с 2012 г., который только усиливался до сегодняшнего дня, - монархистов, националистов, экстремистов профашистского толка.
- Как вы считаете, этот альянс играет какую-то роль в сегодняшних военных событиях?
- Эти люди явно стремятся сейчас на волне этой ужасной спецоперации (как мы ее условно называем) прийти к власти в России, изменить социальный строй и сделать так, чтобы опричнина, террор снова стали настоящим нашего общества. По-моему, это очень страшные проекты. Если бы Юрьев был один таким психопатом, который писал все эти глупости, это было бы ничего. Но, к сожалению, сегодня и сценарий территориальных захватов, и то, что происходит в политической жизни в России, кажется очень похожим на этот его сценарий, и он поддерживается огромным количеством правых, ультраправых, профашистского толка деятелей, которых власть сегодня явно слышит. Во всяком случае, судя по всему, она не слышит больше никого.
- Сегодня очень многие с сожалением говорят, что Запад не понимает, что это не локальная региональная война, а, скорее, это крестовый поход против демократии, причем мировой.
- Это абсолютно точно. Об этом пишут и говорят многие западные интеллектуалы. К сожалению, далеко не все это понимают. Далеко не все понимают, что многие заявления, в частности, абсолютно апокалиптического свойства - тоже к этому относятся. Да, это крестовый поход против демократии. И Путин, на самом деле, недвусмысленно и часто высказывался на эту тему. Но мне кажется, что здесь еще очень важно понимать - это степень распространенности таких апокалиптических идей, апокалиптических представлений среди тех, кто близко стоит сегодня к кормилу власти в России. Об этом, мне кажется, тоже надо поговорить. Мы помним все эти заявления патриарха Кирилла, который раз в год примерно, начиная с 2017 г., по-моему, с определенной периодичностью говорит о том, что "да, конец света придет". Есть замечательные люди типа Александра Дугина, который просто говорит о том, что "Апокалипсис - это отлично! Надо бы все уже в этом апокалиптическом огне сжечь. Только он сам по себе не придет, поэтому мы должны ему активно помогать". Есть люди типа Евгения Водолазкина, например, который тоже в своих работах с глубоко православной точки зрения смотрит на Апокалипсис как на прекрасное будущее. Или взять, к примеру, Проханова, который очень любит наше славное атомное оружие и высказывается на эту тему. Охлобыстин пишет, например, что "наступает время последних приготовлений" и так далее. То есть много людей в российском истеблишменте, если можно про этих людей так выражаться, с энтузиазмом думают о конце света. И это очень пугает, особенно в современной обстановке. Я вспоминаю сообщение ТАСС о том, что "наше атомное оружие переведено в режим боевой готовности", когда Шойгу и Герасимов 27 февраля были об этом проинформированы. И ТАСС очень лаконично это прокомментировало - ну, типа вот переводим в боевую готовность. "Есть!" - сказали Шойгу и Герасимов. И меня это поразило! Не то, чтобы кто-то там попытался возразить, сказать, что, может быть, не надо так резко. Нет! Под козырек и все!
- А что случилось с людьми? Это что, коллективное безумие? Я понимаю, что один человек может сойти с ума, но чтобы все хором - это странно...
- Это очень странно и это очень страшно одновременно. Помните, был какой-то момент не так давно, когда Жириновский говорил, что Лондон и Нью-Йорк скоро перестанут существовать. Я думаю, что в России слишком долго существовал перевернутый мир с коммунистической идеологией, которая покрывала своим могучим телом ГУЛАГ и рабское общество, где все было наизнанку. Потом наступил очень короткий момент 1990-х гг., за которые, конечно, что-то удалось поправить, но с приходом Путина к власти все это опять стало лететь в бездну. Мне кажется, в обществе произошло полное размывание представлений о добре и зле, ценностных ориентиров. Ведь когда у власти те, кто сейчас стоят, вся эта коррупция, мне кажется, это очень отрицательно повлияло на сознание не только самой элиты. Правда, как говорит Шендерович, когда применительно к ним это слово произносишь - рука тянется к валидолу. Когда обществом управляют те, кто им управляет у нас на протяжении последних 20 лет, люди слетают с катушек, общество лишается представления о добре и зле. Это поразительно, на самом деле, когда российского пленного летчика спросили: "Вас послали. Вы бомбили города. Что вы об этом думаете?" И он сказал: "Ну, а что?! Да, бомбил. Послали бы снова, снова бы бомбил". Я думаю, что в российском обществе произошла утрата представления о нормальности, о добре и зле, о том, как общество в норме должно функционировать - потому что давно уже ничего не функционирует нормально.
- И все же, мозг сопротивляется реальности при сложившемся представлении о правящем классе как о бессовестных ворюгах, гедонистах, счастливых обладателях вилл и комнат с деньгами. Так не готовятся к Апокалипсису, так готовятся к довольно пышной жизни - если вспомнить все эти яхты, дворец Путина. И тут война. "Что вдруг?" - хочется спросить.
- Я подозреваю, что те, кто очистительному Апокалипсису и его огню радуется, они думают, что они-то каким-то образом из него будут изъяты. Апокалипсис-то произойдет на Западе, а у нас есть "щит родины", который нас всех магическим образом от всего защитит.
- То есть они сожгут очередного орла, помажут морду кровью и защитятся?
- Да, я думаю, идея в этом и состоит. В юрьевской империи все очень ясно. Там отбомбились, а никакие бомбы до России не долетели, потому что у нас был щит родины. Это просто... Помните, в 2018 г. Путин рассказывал про то, что у нас есть какое-то сверхмощное, сверхсекретное оружие, и ни одна атомная боеголовка к нам не пролетит, и ничто нам не угрожает. Это было его обращение к Федеральному Собранию 2018 г.
- Хочется, как Станиславский, воскликнуть: "Не верю!"
- Да, я не верю этой радости. Притом, что происходит сейчас, что происходит с армией, какие пайки получают солдаты, когда ничего толком не стреляет, все разваливается, вполне возможно, что ему, что называется, просто впарили этот "щит родины". Как обычно. И притом - атмосфера ужасной вседозволенности, которая складывалась очень давно, за последние 20 лет. Я в 2007 г. написала свою книжку "Готическое общество: морфология кошмара". Мне уже тогда казалось, что происходит что-то ужасное. Ведь когда мафия приходит к власти, нормального исхода быть не может. Потому что социальная ткань начинает работать по законам зоны, по законам абсолютно мафиозного сообщества, и это не может привести ни к чему, кроме того, что мы сегодня наблюдаем. Они хотели маленькую победоносную войну. Они хотели второй Крым, после которого рейтинг лично нашего гаранта поднялся на 20%, с 60% до 80%. Вот на это они, очевидно, и рассчитывали.
- Многие говорят, что он не остановится на Украине...
- Возможно. Мой самый мрачный сценарий состоит в том, что, несмотря на весь тот ужас, который происходит в Украине, несмотря на то, что Украина героически сопротивляется и будет продолжать сопротивляться, никакой победоносной не будет. То, что меня больше всего пугает, это мысль о том, что они сейчас могут попытаться напасть еще на кого-нибудь, уже на НАТО, например, захватить Эстонию или напасть на Польшу, что для них было бы важным. Если НАТО не отреагирует на это, если НАТО не пойдет защищать свои рубежи, так сказать, не пойдет умирать за Эстонию, тогда НАТО может просто распасться. И, конечно, для Путина это будет огромной геополитической победой, которая в значительной степени может перечеркнуть то, что происходит сейчас в Украине, вот этот ужас, позор и военный провал.
- Вы считаете, что такой исход возможен?
- Я очень надеюсь, что НАТО выполнит свои союзные обязательства и не позволит ничего такого - да, пойдет умирать за Эстонию, но он может рассчитывать на обратное. И это, кстати говоря, был бы опять же сценарий Юрьева - идея о том, что Запад, в отличие от русских... Понимаете, проблема-то в том, что когда у тебя есть бомбоубежище под уральской горой и ты там себя чувствуешь очень комфортабельно, и все уже давно обустроено, много лет, наверное, обустраивалось, ну, какая разница, сколько бомб упадет на российские города. Это американцы, это Запад думает о своих гражданах и будет делать все возможное, чтобы избежать массовых жертв. Ну, неужели вы думаете, что наш драгоценный начальник хоть на минуту моргнет, если надо будет рисковать жизнью своих подданных?
- Нет, совершенно на это не похоже. А ведь мы помним все эти стояния со свечками не в той руке, когда православные чекисты пришли, а потом через какое-то время началось всякое шаманство. Был ли какой-то перелом? Или мы чего-то не заметили?
- Мы могли многого не заметить. Вы мне просто напомнили. Я только что говорила со своей подругой, которая осталась в Петербурге. Это был веселый человек, который никогда не плакал. Теперь она все время плачет. Она говорит, что она даже начала ходить в церковь, хотя никогда не была глубоко верующей. И в церкви какой-то священник ей сказал: "Надо молиться за срочное наказание, за то, чтобы эти люди были наказаны, те, кто послал сейчас 18-летних мальчиков на смерть, и те, кто убивает детей и бомбит роддома".
- Так был какой-то слом?
- Я думаю, что о сломе каком-то говорить трудно, потому что сломаться может то, что было крепким или целым. Никакого слома здесь быть не могло по той причине, что у них никогда не было никакой идеологии, никакой религии и никаких представлений о морали. Когда говорят, что это такая постмодернистская хунта, это очень похоже на правду. Для них что шаманы, что православные священники, это все одно. Там нет никакой системы взглядов, системы представлений. Да и откуда им взяться - никто ведь не ждет от мафии идеологии. У мафии есть одна идеология - награбить, наворовать и обязательно удержать власть. Я думаю, все происходящее - это стремление удержать власть любой ценой. Кстати говоря, я думаю, что война в Украине вызвана отчасти тем, что они начали понимать, что у них почва горит под ногами. На этом основан отчасти мой оптимизм, потому что я надеюсь, что все-таки этот режим падет.
- А что больше всего страшит?
- Апокалиптическая готовность наших нынешних начальников и то, до какой степени эта готовность распространена. Ну, церковь - ладно, они там верят в то, что рано или поздно все сгорит в огне. Но когда об этом начинают говорить писатели, чиновники, путинская администрация, я уж не говорю про всех этих безумцев типа Дугина или Киселева, который тоже говорит, что скоро сожгут Запад... Это все продолжается на протяжении последних лет, то есть началось это все, конечно, с Крыма. После Крыма этот дискурс пошел очень мощно.
- И все-таки, откуда такой синкретизм, почему им неважно, кто перед ними - шаман, священник?
- Мы говорим о такой коллективной ненормальности, которая воцарилась и во власти, и среди некоторых граждан. Моя подруга плачет, рассказывая мне, что вдруг во дворе появилась машина, на которой нарисована жирная фашистская буква Z. Есть люди, которые разделяют эту идеологию, которые поддерживают то, что происходит сейчас в Украине, и не хотят ничего знать, кроме того, что им "Первый канал" рассказывает про происходящее в мире. Я уже говорила о полной потере ориентиров, представлений о добре и зле, которое проникало в общество последние 20 лет, весь период мафиозно-чекистской власти. Мне кажется, что одна из причин этой беды - то обстоятельство, что в России никогда не сложилась светская секулярная философия, никогда не произошло отделения, как это произошло на Западе, дел божеских от дел человеческих. И мне кажется, это важно, если мы посмотрим на сегодняшних гуру экстремистского национализма, который сейчас становится нашей государственной политикой, на всех этих дугиных, прохановых и прочих совершенно одичавших дикарей, на весь Изборский клуб и его окружение.
- А на что же эти люди опираются?
- Они не хотят работать западными категориями, мыслить в терминах западных социальных наук или западной философской традиции, за исключением фашизма, который философией не является. Им остаются все эти наши Федоров, Бердяев, Андрей Платонов, Данилевский, вся эта страшная антизападническая, античеловеческая, абсолютно безумная традиция, притом глубоко религиозная. Это такой православный экстремизм, и для них это центральный момент. И когда наши современные идеологические монстры начинают что-то искать в прошлом, они находят эту традицию. И выстраивается очень болезненная связь между традицией русской философии, глубоко несвободной от религиозной мысли, и образом мыслей тех же самых дугиных, прохановых и иже с ними. Они считают это своим наследием, что абсолютно правильно. Дугин всегда был откровенным фашистом, Юрьев тоже к нему склонялся, так что фашистская идеология стала крайне привлекательной для всей этой публики, и она это почти не скрывает. Например, Максим Калашников предложил - давайте уже введем опричнину и будем, наконец, использовать опыт и сталинизма, и фашизма, которые в равной степени хороши. Эти люди думают только в терминах совершенно экстремистской идеологии. Впечатление такое, что наш гарант ничего другого никогда и не читал. И все очень часто ссылаются на то, что и у Муссолини был прекрасный положительный опыт, который надо взять и освоить, и у Гитлера. Хотя они бомбят Киев и говорят, что это наш 41-й год, но при этом считают, что фашисты тоже были правы. Вот такой удивительный коллаж, пугающая смесь идей, которая, судя по всему, сейчас прямо выливается в политику, - это очень страшно.
- Вы говорите о фашизме. Это страшное Z - ведь примерно с этого же и началась нацистская символика. Там ведь не сразу свастика воцарилась, а были сначала две молнии, похожие на Z.
- Да, вы абсолютно правы. Когда я читала Юрьева, там возникают поразительные параллели с тем, что говорит Путин. Процитирую несколько мест. "Император Гавриил категорически отказывал украинцам (их стали называть малороссами, на архаичный манер) и белорусам в статусе отдельных народов; это всегда было его бескомпромиссной позицией... Попытки считать их народами, отдельными от русского, Гавриил считал частью многовекового плана Запада по борьбе с Россией". Вспомните статью Путина, в которой он объясняет, что Украина никогда не была государством и вообще государственности иметь не может. Хотя страна 20 лет существовала как независимое государство. Мне кажется, корни этих рассуждений - в страшном, абсолютно фашистском дискурсе.
- А откуда эта исконная ненависть к Европе, о которой вы вскользь сказали, что она длится десятилетиями? Этот раскол начался ощутимо со славянофилов и западников. Не оттуда ли все идет?
- Есть исследователи, которые пытаются вытаскивать евразийство, дугинское неоевразийство прямо из западничества и славянофильства. Я думаю, что это не совсем правильно, потому что славянофилы, в частности, Хомяков и многие другие были гораздо более цивилизованными и культурными людьми, чем те, которых мы наблюдаем. Иван Грозный, герой всей нашей консервативной публики Изборского клуба, для них был чудовищем! Они относились к нему так же, как относимся мы все. И для большинства славянофилов идея крепостного права, идея рабства была неприемлема. Многие из них участвовали в реформах Александра II, помогали отмене крепостного права. Современные оголтелые националисты, в которых от наци больше, чем от чего бы то ни было, думают только об одном. Они мечтают построить сословное общество. Они мечтают, чтобы у них были рабы, чтобы Россия вернулась к своему примордиальному состоянию, в котором она при Иване Грозном находилась, чтобы опричнина всем этим правила с помощью сильного террора. Что меня еще очень беспокоит - это возникающая жажда террора, которая у многих этих идеологов абсолютно центральна. Я считаю это исключительно опасным симптомом, потому что когда в обществе появляется социальная ненависть, запрос на террор, это очень страшно.
- И куда это все, по-вашему, вырулит?
- Я, как и все, надеюсь, что все это очень скоро кончится. История однажды подарила нам чудо, мы однажды пережили распад Советского Союза, чего никто не ждал, во что никто не верил. Но чудо случилось! Еще хочется надеяться на то, что, может быть, оно случится снова.