Ни мобилизации, ни войны

Политолог Дмитрий Орешкин в эфире "Настоящего времени" анализирует выступление российского президента.
- Поскольку заиграли гимн, то вроде как это поставлен завершающий восклицательный знак в выступлении Путина. Потом возвращаться на сцену и говорить: "Да, кстати, я забыл. С завтрашнего дня мы объявляем войну Украине" - такое сделать можно, но, мне кажется, это будет грубой ошибкой сочинителей речей. И гимн - это апофеоз, это конец. После этого выходить еще раз на трибуну - это было бы свежо и не в традициях державности, которые Путин так ценит. Так что я думаю, что его выступление закончилось. И ничего не состоялось - это самая главная новость: не произошло ничего из того, чего опасались.
Честно говоря, я не очень ждал, что Путин с трибуны Мавзолея совершит такую тактическую ошибку, как объявление войны или массовой мобилизации. И то, и другое плохо бы отозвалось на его имидже. Если начинать войну, то это значит признать, что "специальная операция" не завершилась или завершилась ничем или она оказалась недостаточной. Так или иначе, это воспринимается как недоделка. А если объявлять мобилизацию - это то же самое. Это значит, что у нас не хватило сил, что Украина оказала неожиданно мощное сопротивление и теперь надо пригласить новых людей, набирать новую живую силу. Я думаю, что де-факто мобилизация непременно состоится, но тихо. Потому что шумное объявление - это удар по престижу. А Путин только престижем на этой площадке и был занят.
Удивительно пустое выступление. Очень много пафоса и ничего конкретного. Но единственное, он пытался себя зафиксировать как военного руководителя державы, как главнокомандующего. Мне не показалось, что это было убедительно. Текст довольно громокипящий, но в то же время какой-то внутренне пустой. Все эти апелляции к дедам, прадедам, великим традициям, обычаям на фоне того, что на фронте ничего не происходит, а раз ничего не происходит, то де-факто это смотрится как поражение. Понятно, что российская армия в три-пять раз сильнее украинской. Если она не может ничего сделать с этой Украиной, то весь этот пафос вылетает в трубу.
Так что, мне кажется, Путин ведет себя рационально в том сужающемся коридоре возможностей, который он сам для себя выстроил. И эта рациональность выглядит, прости господи, жалко.
- Мне показалось, что в этом выступлении Путина прозвучали все те же фразы, которые мы уже слышали раньше. Вы согласны с тем, что для Путина 9 мая имеет некое сакральное значение? Все разведки постоянно нам говорили, что на войне Путину нужно к 9 мая одержать хоть какую-то победу. Но насколько об этом можно судить? Никакой такой победы за 75 дней войны нет. Может быть, аналитики ошибались и никакого условного дедлайна в виде 9 мая не было?
- Дедлайн, конечно, был. Это же не аналитики, а кремлевские ораторы это артикулировали. Сначала имелось в виду победное шествие и парад в денацифицированном Киеве. Что такое денацификация? Это смена режима, смена правительства, которое считается нацистским, и учреждение нового, правильного, марионеточного правительства - братского, славянского, подчиняющегося указаниям из Москвы. Этого не состоялось. После этого имелись в виду какие-то более скромные парады: может быть, в Харькове, может быть, в Мариуполе. Не зря же туда летал Кириенко. И тоже вроде не получилось, потому что красивой картинки не выходит. А еще, не дай бог, по мариупольскому параду грохнут Вооруженные силы Украины. Это в зоне достижения дальнобойной артиллерии или украинских ракет. Более того, в конце концов, Мариуполь до конца так и не взяли. "Азовсталь" остается под контролем тех, кто ее обороняет. Тут, как ни крути, плохо, некрасиво. Поэтому остается эту пустоту, неудачу заполнять бэушной риторикой.
Все эти пафосные рассуждения мы уже не раз и не два слышали. В этом смысле 9 мая обращается против Путина. Он хотел из этой даты сделать нечто сакральное, привязаться, таким образом, к победе советского оружия, к мифологии советской державы. На самом деле 9 мая - тоже в значительной степени мифологизированный и искусственно раздутый праздник. Недаром товарищ Сталин его не любил, потому что он прекрасно знал цену этой победы и то, насколько она унизила Советский Союз. Он прекрасно знал, что Советский Союз платил за победу кровью, а плодами этой победы воспользовался развитый Запад. Советский Союз победил в войне, но проиграл последующий мир. Причем проиграл не по очкам, а нокаутом. Он просто развалился. Но это другой разговор.
Путин создает эту самую мифологию и сам же не может ей соответствовать. Что он сказал народу 9-го числа, кроме вдохновляющих слов? Ничего. И это ощущение "ничего" - для него очень плохая новость, потому что он входил на территорию соседнего суверенного государства, он, совершенно очевидно, нарушал Устав ООН, потому что введение войск на любую территорию любого государства без приглашения со стороны этого государства называется агрессией. А занятая территория этого государства называется оккупацией. И все это подтверждено решением Генеральной ассамблеи ООН. И зафиксировано словами генерального секретаря ООН господина Гутерриша в Москве. Он сказал это прямо Путину. Все это начиналось, и все это, с точки зрения Путина, было функционально оправданно, если бы состоялась победа. А победы нет. Есть только слова. И начинается разочарование.
Я обращу ваше внимание на то, что всплеск популярности Путина, этой специальной операции и вообще оценки положения дел в стране был в марте. В апреле социологи уже зафиксировали довольно существенное, заметное снижение популярности всех этих действий. Людям нужна не риторика - людям нужны донесения с поля боя. Я имею в виду, сторонникам Путина. Им нужно сообщения о том, куда вошли, что оккупировали и где победа. А победы нет. Ее приходится рисовать на красивых лозунгах и по телевизору. Но какие бы ни были зомбированные мои соотечественники, они понимают разницу между победой и введением войск в узкую приграничную полосу, дальше которой эти войска не пропускаются.
- Мы не услышали никаких новостей в речи Путина, хотя, например, российские государственные информагентства отчитываются о том, что в захваченном Херсоне прошел первый марш "Бессмертного полка", - об этом пишут РИА "Новости". Почему Путин, говоря про Донбасс, ничего не говорит про другие захваченные территории: про Запорожскую область, про Херсонскую?
- Потому что он не уверен, что их удастся удержать. Уже ведь величественные планы уменьшены втрое или вчетверо. Денацификация и демилитаризация Украины - эти понятия забыты, потому что вместо демилитаризации украинская армия обновляется и снабжается все более современными образцами западного оружия. Какая же это демилитаризация? То же самое и с денацификацией. Поэтому Путин в своей победной риторике, сопровождая свое выступление барабанным боем и танцами с бубном, объясняет, что "наша цель была - защитить русскоязычных братьев и сестер в Донбассе". То есть задача остается гораздо более скромная. И рассуждать про Херсон или про Харьков просто некстати, потому что Харьков взять не удалось и вряд ли удастся, судя по тому, что украинские войска продвигаются под Харьковом. Соответственно, он сужает рамку плановых заданий. Так всегда было в Советском Союзе: сначала принимали план, потом его корректировали, потом его выполняли успешно, но не в полной мере. Здесь - то же самое. План будет успешно выполнен, но не в полной мере.
Поэтому мы с вами должны забыть про первоначальные заявления и выслушать новые заявления, что "целью операции была защита русскоязычных граждан в Донецкой и Луганской областях". Все, про остальное забудьте. Даже забудьте про то, что собирались прокладывать сухопутный коридор к Приднестровью. Ну не получилось, извините. Значит, и не было такой задачи. Потому что задачи и планы всегда победоносно выполняются. Для этого планы приходится корректировать или выполнять их не в полной мере, но уж чем богаты - тем и рады. Поэтому выступление Путина производит жалкое впечатление. Никакой конкретики.
- Почему на этот парад не пригласили даже Александра Лукашенко? Казалось бы, они даже в этой войне против Украины были союзниками, а Лукашенко на трибуне нет в Москве.
- Лукашенко - человек, который всеми восемью конечностями держится за власть. И он лучше, чем кто-либо, понимает, как эта власть устроена. В том числе значение того, что называется идеологической составляющей. И он своим чутьем властолюбца чует, что от Путина пахнет политическим трупом. И ему рядом с ним стоять совершенно неинтересно, потому что он понимает, что все, что он мог получить для себя от Путина, он уже получил. А теперь ему надо как-то восстанавливать и выстраивать отношения с проклятым Западом. И отсвечивать на трибуне в свете этих ожидаемых событий ему совершенно неинтересно. Именно поэтому его не стали приглашать, чтобы не получить от него вежливого отказа. А возможно, на неформальных каналах было прозондировано это приглашение, Лукашенко дал понять, что ему это сейчас неинтересно - ему неинтересно фиксироваться на мостике тонущего корабля рядом с Путиным.
Он уже выстраивает свою новую политику отношений с Европой, подмигивает ей и дает понять, что он-то к войне никаким боком, наоборот, он нейтрален, и вообще "вам, товарищам в Европе, неплохо было бы подумать о будущем отношений с Беларусью, подбросить батьке Лукашенко немного денежек". Это политизированный и властолюбивый до мозга костей человек. И то, что его нет, - это для Путина, опять же, очень плохой признак. Лукашенко с теми, за кем сила. За Путиным он силы не чувствует. Он чувствует, что от Путина плохо пахнет.