Репортаж из лагеря для российских военнопленных

- Дякуємо за обiд! - тянут нестройным хором восемь мужиков в одинаковых тужурках и штанах, вставая из-за стола. Они уносят в кухню подносы с грязной посудой, натягивают на головы одинаковые черные шапки, одинаковыми движениями закладывают руки за спины и идут к выходу из столовой.
- Дякуємо за обiд! - повторяет новая восьмерка.
- Дякуємо за обiд! - повторяется еще много раз восьмерками мужиков.
Мы - группа журналистов - в лагере для военнопленных на западе Украины, переоборудованном из обычной мужской колонии. От колонии остались вышки по всему периметру, правда, без часовых. Наша поездка организована Министерством юстиции Украины - в его ведении лагерь и находится.
Отдаем паспорта на входе, обыска и досмотра вещей нет, единственная просьба - сдать оружие, если имеется. У нас не имелось. Телефоны можно взять с собой без проблем и спокойно пользоваться ими.
Первое, что я вижу, уже зайдя на территорию, - это огромная, чуть не в половину тюремной стены, Всеобщая декларация прав человека на украинском, перед ней - молящийся ангел. Над стеной идут ряды колючей проволоки.
Рабочий день здесь начинается в 7:30, перерыв на обед час, подъем в шесть утра, отбой - в десять. Три переклички, завтрак, обед, ужин, возможность посетить находящуюся здесь же, в колонии, церковь. Оборудованное бомбоубежище, медблок со стоматологическим и рентгеновским кабинетом, душ, рекреационная комната, телевизор и гордость лагеря - возможность звонить родным и близким по интернету.
Производств два: клеить подарочные пакеты и продевать в них тесемки или колоть щепу для растопки. За работу полагаются какие-то небольшие деньги, их количество определено Женевской конвенцией. Наказания типа штрафных изоляторов и голодных пайков конвенцией запрещены.
На одной из серых стен между корпусами яркими звездочками висят красочные портреты украинских гетманов. Все обитатели колонии проходят мимо них несколько раз в день из жилой зоны в рабочую.
- Пусть хоть украинскую историю учат! - говорит сопровождающий нас сотрудник.
Вряд ли историю Украины будут учить люди, пришедшие сюда мучить и разрушать, думаю я. Но у гетманов свое разумение. Они продолжают каждый день смотреть в глаза военнопленным.
Скажу честно: посещение мест лишения свободы - всегда достаточно тяжкое испытание. Несвобода и замкнутое пространство с колючей проволокой давят на всех, и сам вид одинаково одетых мужчин, которые ходят строем с руками за спиной, смотрят, как правило, в бок или в пол, неприятен. Но все по справедливости, и лагерь для военнопленных - самое щадящее наказание для тех, кто, придя с оружием в другую страну, изуродовал и разорил ее, превратил мир в войну и стал источником неисчислимых, немыслимых страданий целого народа.
Подхожу во время работы к мужикам, продевающим тесемки в разноцветные пакеты с надписью "Рiдна Україна" и фотографией подсолнуха, спрашиваю, хочет ли кто-то поговорить, несколько человек отзываются, и я записываю интервью с ними после обеда, а с самым первым разговариваем прямо на производстве, он во время разговора продолжает продевать тесемки в пакеты. Разговор первый. Человек с улицы Тухачевского (Санкт-Петербург) - А ты понимал, что это незаконное пересечение границы?
- На тот момент, конечно, че сказать? Че, раз я не понимал. У меня был приказ, который я выполнял.
- И ты считаешь, что приказ важнее, чем закон?
- Ну, при чем закон тут?
- То есть в голову не приходило, что ты нарушил границу?
- Нет, об этом я же не думал. Я говорил вам, что я выполнял приказ. А в армии приказы сперва выполняются, а потом обсуждаются.
- То есть если б тебе сказали: "Убей человека", - ты бы сначала убил, а потом бы обсудил это?
- Скорей всего, я не смог бы убить человека.
(Человека убить бы не смог, а на захватническую войну добровольно пошел! Удивительно, в каком количестве голов слова "война" и "убийство" никак не пересекаются.)
- Это не мог, когда тебе приказ не отдается. А если отдают приказ стрелять?
- Нет. Я вам объясняю: можно человека убить в бою. Если он в окопе сидит, и я в окопе сижу. А когда человек попадает в плен, то... это просто невозможно. Чисто психически. Даже когда те же вот украинцы брали меня в плен, они относились хорошо. Они понимали, что они такие же военные, как и я. То есть, так же они стреляли, убивали, ну, как бы, они с окопов, я с окопов, мы с окопов. А вот, когда уже возьмешь в плен, там уже ну никак человека невозможно убить...
Ого, думаю я, лихо завернул: ты в окопах, и они в окопах. Уравнял людей, которые пришли на чужую землю, с теми, кто эту землю защищает. Уравнял - и не понимает, не хочет, не может понять, что у тех, кто защищает, другие окопы, другие ружья и другие причины быть на фронте. Разговор второй. Человек из Ижевска - Ты профессиональный военный?
- Я десять лет контрактник. Почти во всех горячих точках был, кроме Карабаха, - в Сирии, в Сомали, в Ливии.
- И как ты попал сюда?
- Добровольно. Пришло боевое распоряжение набрать пять добровольцев из части для освобождения Донбасса и борьбы с фашизмом. Вот, отправился.
- И как боролся с фашизмом?
- Воевал.
- Поборол его?
- Ну, не знаю. Нет, наверное. Я конкретно - нет.
- А кто-то поборол?
- Может быть.
- А фашизм есть здесь? Вот ты какие видел проявления фашизма?
- Я? Я не видел. Мы на позициях стояли. Бились с ВСУшниками.
- Может его нет, фашизма-то?
- Может, и нет.
- То есть ты про это не думал?
- Нет. Я же военный.
- А что, военные не думают?
- Был приказ. Мы сидели на позициях. Сказали: "Все, занимаем круговую оборону. Держимся". И все. Держались.
- Так. Ну ты же знал, что ты в чужой стране?
- Конечно.
- И тебя это никак не останавливало?
- Не особо.
- Ну как? Ты пересек границу незаконно. Или законно?
- Ну, с этой стороны, может, и незаконно. Но нас как бы никто на границе не задерживал, по сути.
- Ну, а если б, например, китайцы перешли российскую границу? Защищать от фашизма китайцев, которые живут в России. Как ты считаешь, они законно бы это сделали?
- Ну, если они пересекли, и их никто не задержал... Если вправе были...
- В каком праве?
- Ну, я, например, ехал в "Урале", с оружием, с патронами, с боекомплектом. Я ехал воевать из патриотических соображений. Бороться с нацизмом.
- И как?
- Борьба не получилась.
- Борьба не получилась, а нацизм есть?
- Не видел. Не могу утверждать.
- То есть ни нацизма, ни борьбы?
- Да. Перерасход ресурсов.
- И кому ты помог?
- Может, жителям Донбасса? Поселок один мы защитили от ВСУ. Приказ нам дали: отбить поселок. Мы его отбивали.
- А мозги-то свои есть? Может, они бы тут сами разобрались?
- Может быть, и разобрались бы. Но если бы разобрались, нас бы не посылали. Правильно?
- Неправильно! Это же ведь украинская территория...
- Дела Украины, дела России меня не интересуют.
- Может, тем более лучше было не лезть в чужие дела?
- Это командованию надо решать.
- Ну а вы-то? Вы же люди! Вы ж не колбаса, не вещь.
- Здесь мы как мясо.
- Вот ты спокойно себя считаешь мясом?
- Я сам ехал воевать, я понимал, что рано или поздно может так случиться, что меня убьют, в плен попаду. Какая разница?
- Может быть, не нужно было ехать?
- Да о чем уже жалеть? Я рад, что живой: один я выжил из группы в восемнадцать человек, которые со мной штурмовики были. Я не рад, что всех положили наших. Жду обмена.
- И что будешь делать, когда вернешься в Россию?
- Дальше служить буду.
- И поедешь сюда на второй раз?
- Сюда второй раз не поеду. Уволюсь. Хватило уже приказов нашего великомудрого командования. Оно отправило. Сказало: там наши. А наши там уже два дня как разбиты. Получается, мы ехали х... оббивать воздух.
- Что такое - стать военным?
- Ну, профессию выбрать. Родину защищать. Это престижно. Оружие есть, чтоб охранять Родину. Ну пришел вот приказ такой вот. Какая разница... Приказы обсуждаются после их выполнения.
- А ты считаешь, что Родину нужно очень сильно охранять? На нее кто-то нападал?
- Ну, а вдруг нападет?
- Подожди, с 45-го года кто-то нападал?
- Нет.
- Или кто-то собирался на нас напасть?
- Ну, я не знаю. Но надо ждать нападения, чтобы потом собирать войска? Или как? Почему нельзя позаботиться заранее?
- Да почему ты считаешь, что кто-то собирался нападать?
- Ну, не знаю. Мир такой. Лучшая защита - это нападение.
- Ну, вот мы напали. А почему-то весь мир теперь против России.
- А мне что до всего мира? Мне главное, чтоб семья была сыта, одета - и все.
- Любым способом?
- Для меня - да. Потому что своя рубаха ближе к телу - знаете поговорку?
- Знаю.
- Ну вот. Я все делал для своей семьи. Разговор третий. Человек из Владимирской области - Ты контрактник?
- Да, на три месяца подписал контракт.
- Почему?
- Как бы тоже помочь дружественному народу, республикам ДНР, ЛНР.
- Помог?
- Ну, честно сказать - не знаю. Я это не могу сказать сто процентов - помог, не помог. Это не мне решать. Это решать жителям, которые живут в этих республиках.
- А сколько ты пробыл на территории Украины?
- Мы заехали 7 сентября. 22 числа у нас случился бой. 23 попал в плен. Две недели.
- А почему ты решил, что им нужно помогать?
- Ну, грубо скажем, так: промыли нам мозги по телевизору, то, что вот здесь так вот все есть. Много сказали нам неправды. Много говорят по телевизору неправду. У нас именно в России.
- И ты это понял, только когда здесь оказался?
- Да. Когда я это увидел своими глазами.
- А что ты увидел своими глазами? Ты ж Украины-то не видел. Ты был только на оккупированной территории.
- Ну, то, что здесь нацисты, фашизм. Здесь такого я, по крайней мере, лично своими глазами, не увидел. За других я говорить ничего не буду.
- А много вас тогда в твоем городе записалось в контрактники?
- Нет, я один.
- Ты один? Получается, что из всего города только тебе мозги промыли?
- Этого я не знаю. Может, до меня были, может, после меня люди были. Нам об этом никто ничего не говорил. Теперь ждем обмена, приедем домой. Будем искать работу.
- А у тебя какая профессия?
- У меня - нету. 11 классов у меня образование. Нету никакой профессии. Я работал на ферме. Скотником.
- Ну, нормальная работа. Главное - людей не убивал.
- Я и здесь не убивал ни одного человека.
- Это тебе повезло. Мог ведь и убить.
- Возможно, мог бы и убить. Могли бы также меня убить.
- Могли.
- Я для себя решил, что больше сюда не пойду, хоть если и позовут. Я уж точно сюда не пойду. Потому что я знаю, что здесь делать нечего.
- А скажи - бывает стыдно?
- А за что именно? Можно узнать вот? Пример приведите, за что...
- Ну, за то, что ты пришел в чужую страну, например.
- Честно - нет. Не было.
- То есть ты считаешь, что ты правильно сделал, что пришел сюда?
- Да я просто сделал неосознанный выбор. И как бы я даже не могу определиться: правильно я сделал - неправильно. Ну, то, что я вторгся на другую территорию, - да, это неправильно. А с другой стороны, может быть, я все-таки кому-то чем-то помог. Может быть, я не знаю. Да, я виноват то, что я вторгся в другую страну, что пересек границу незаконно. Нам-то обещали, что будем стоять на территории России на блокпостах. А потом поступил приказ, а я уже был контрактник. И как говорится: приказ выполняется и потом только обсуждается.
- А почему ты не мог отказаться, если понимал, что это незаконно - идти в чужую страну?
- Ну как, я уже подписал контракт.
- А что было бы, если бы ты сказал: "Я не поеду"?
- Я, честно говорю, даже об этом не думал. И я уверен почему-то на сто процентов, что никого не убил.
- Тебе легче от этого?
- Намного легче, что я не взял грех себе на душу.
- Кем ты был на войне?
- Я был обычным рядовым стрелком.
- Ну, если ты был стрелком, значит, ты стрелял?
- Стрелял.
- Ну, ты ж не знаешь: попал ты или нет.
- Своими глазами я не видел лично...
- Это все - хороший опыт?
- Для меня - очень хороший опыт.
- Почему?
- То, что начал думать своей головой. То, что мне не надо лезть, куда не надо.
- Только сейчас? Сколько тебе лет?
- Тридцать девять.
- И в тридцать девять лет ты только начал думать своей головой?
- Да.
- У тебя есть дети?
- Есть. Двое.
- А что ты им расскажешь, что ты здесь был и делал?
- Был на войне. Папа был на войне. Поехал помогать дружественному народу.
- И ты будешь им говорить, что это дружественные народы?
- Ну, как бы да. Значит, люди попросили. Неспроста же мы пришли, не просто взяли - напали?
- Разве нас просило правительство Украины?
- Нет. Правительство республик этих. Непризнанных. Вон, пленные-то луганские, донецкие, которые здесь с нами сейчас сидят, надеются, что они к России пойдут, а не к Украине. Почему-то они не хотят с Украиной двигаться. Они хотят с Россией. Мы точно так же в новостях видели то, что у нас прошел в России референдум, что Луганская и Донецкая, Запорожье и Херсонская область - они как бы выбрали присоединиться к России.
- И представляешь, Херсон уже обратно в Украине.
- Ну, значит, они передумали.
- Украина отбила. А как ты считаешь, твои дети будут когда-то расплачиваться за то, что вы сюда пришли? Вообще Россия будет за это расплачиваться?
- Это не нам решать. Это там есть всякие Гаагские суды, все такое. Это пусть там решают. Я свое мнение скажу, про Россию: я думаю - нет, не будет. Просто сделают из нее козла отпущения... Разговор четвертый. Мобилизованный из Владимирской области - Как вас мобилизовали?
- Ну как... пригрозили сроком. То, что посадят в тюрьму.
- И вам было страшнее сесть в тюрьму, чем ехать убивать людей, так получается?
- Я не собирался ехать убивать людей.
- Как - не собирались? А куда вы ехали?
- Зачем мне это - убивать людей?
- Ну, вы ж на войну ехали.
- Понятно, что на войну.
- Ну? А на войне обычно убивают.
- Там не те задачи ставились.
- Откуда вы знали, какие задачи перед вами ставятся?
- Как собирали - другие ставили задачи: по охране, наблюдению на блокпосту.
- Ну, все равно, значит, вы помогали войне.
- В какой-то степени - да.
- Вы не жалеете?
- Жалею.
- Жалеете, что попали в плен? Или что на войну попали?
- Жалею, что на войну попал.
- Почему?
- Ну... смысла нету.
- А когда вы были в России, вы считали, что есть смысл?
- Нет.
- А почему вы тогда не отказались?
- Не хотел садиться в тюрьму. Ну и вообще я против войны.
- Если вы против войны, зачем же вы пошли воевать?
- В тюрьму же могли посадить.
- Ну, то есть лучше идти убивать, чем сесть в тюрьму, правильно?
- Нет. Я не собирался никого убивать.
- Да вас бы не спросили. Вам просто повезло, если вы никого не убили.
- Значит, повезло.
Я спросила, было ли что-то положительное в этом их военном опыте. Один, хохотнув, ответил:
- Ну да, за границей побывали!