Жители киевской Горенки восстанавливают дома после обстрелов

Из своей машины она достает папку с документами и прячет очередную коробку конфет. Лариса не госчиновник. Она - волонтер. Фиксирует повреждения местных домов.
"Добровольно, потому что не хватает людей, другого варианта нет, иначе это затянется на длительный период. И зима скоро", - говорит она.
Во время боев Лариса не выезжала, работала волонтером. Поэтому, когда речь зашла о государственной компенсации за разбитые жилища, местные власти обратилась к ней.
"У нас в телеграме создана группа, и они все в группе в телеграме пишут, на какой адрес", - рассказывает Лариса.
Другая жительница села, Ольга Григорьевна, показывает дом снаружи: "Вот это наш сарай, гараж и летняя кухня, снесло всю крышу". Потом внутри. Лариса все это фиксирует. Хозяйка аккуратно протирает стол, чтобы белые бумаги Ларисы не запачкались.
"Дальше эти акты передаем в Гостомельский сельсовет, они их должны утвердить. И люди по поврежденным окнам и дверям должны получить компенсации", - говорит Лариса.
Чуть позже Ольга Григорьевна подарит Ларисе коробку конфет. Потому что та скажет: "На таких, как Ольга Григорьевна, хозяек с мелким послевоенным ремонтом, деньги есть. Компенсация придет уже скоро".
"Вы знаете, я считаю, что я счастливая. Я думаю, что, слава богу, что остались стены. Потому что когда мне говорят: "Ну, тебе не повезло". Нет, мне повезло!" - говорит Ольга.
Алле и ее семье повезло меньше. У Аллы теперь нет дома вовсе. На третий месяц войны они с мужем и сестрой готовят завтрак и обед на улице. С ужином как-то полегче, говорит Алла.
"Мы здесь целый день, а вечером ходим то к одним соседям, то к другим. Когда началась война, я вышла, жду маршрутку, звонит муж. Говорит: Алла, война", - вспоминает со слезами она.
Уже через пару дней возле ее хаты встали украинские танки. Говорит, на них она не обижалась - война ведь. Но сразу поняла: дома не будет. Это уже не впервые, говорит женщина. Во время Второй мировой на тех же позициях стояли танки советские, защищая Киев от нацистов.
"Я смирилась. У нас когда-то мама рассказывала, во время Великой Отечественной тут тоже шла линия обороны. И в войну нашей хаты не было. Тоже сгорела", - рассказывает Алла.
Таким жителям Лариса помочь не может. Деньги на капитальный ремонт пока не предусмотрены. В Верховной Раде есть законопроект, гарантирующий выплаты людям, потерявшим все. Законопроект прошел первое чтение, но есть нюансы.
"Предварительно там предполагали компенсацию в виде 350 тыс. грн. Мы все понимаем, что 350 тыс. грн., если перевести в доллары, учитывая стоимость стройматериалов на сегодняшний день и те условия, в которых мы находимся, - это нереально отстроиться за эти деньги", - говорит Лариса.
Есть локальные инициативы - людей поселяют в модульные дома. Но пока это редкость. Можно ждать Гаагского трибунала и в его рамках взимать деньги на восстановление инфраструктуры. Но это процесс длительный. В поисках быстрого решения местные власти предлагают селянам переехать в другой район Киевской области - там даже могут дать временное жилье. Но местные переезжать не хотят.
"Дальше? Дальше... хм... Дальше... Будем строиться. Нужно отстраиваться. Я родился. Этот двор - это все моей бабушки. Детство мое прошло все на этих грядках", - говорит житель Горенки Михаил.
На пепелище своего дома он повторяет популярный здесь тезис. Даже двое его сыновей думают не об игрушках.
- Игрушки были. Были игрушки мягкие... И машинки мои.
- Машинки были, сгорело?
- Да.
- Папа же что-то новое купил?
- Да нет, надо отстраиваться!
Как и за какие деньги - этот вопрос местным пока не до конца ясен. Именно поэтому в поисках надежды уже на четвертом месяце войны они цепляются за любые возможности. Михаил показывает виноград.
"Подает надежду виноград. Который выгорел весь, а сейчас уже начал отходить, пустил вот такой росток. Он дает надежду самую-самую-самую сильную", - говорит он.
Ольга Григорьевна показывает ракету, которую съел свежий куст фиалок. А Алла в единственном уцелевшем здании - в хлеву - мечтает о внуках.
"Самый первый план - найти работу. И жить дальше. И внуков хочу. У сестры есть, а у меня нет!" - говорит она.
"Характерная черта местных? Это только вперед. Они не собираются оставлять село, - рассказывает Лариса. - Родная хата, родное село, они никогда этому не изменяли. Их невозможно остановить".