В Кремле страшно боятся революции

Медведев - российский журналист, политолог, писатель. Кандидат исторических наук, профессор НИУ "Высшая школа экономики" (2004-2020 гг.). 2 сентября Минюст РФ внес его в реестр СМИ - "иностранных агентов"
Одновеременно, как считает Медведев, России Майдан не грозит - потому что "рабы".
- Недавно в эфире "Настоящего времени" состоялась ваша дискуссия с украинским военным экспертом по поводу возможного ядерного удара по Украине. Что вы думаете по этому вопросу? Решится ли Путин на это с одной стороны, и Запад - на ядерный зонтик с другой?- Я вижу, что и то, и другое пока маловероятно. Но мы не можем исключать этого. Понимаете, здесь такая ситуация, когда абсолютно невозможно предсказывать. Здесь как бы потеряна стратегическая рациональность, по крайней мере, в действиях российского руководства. И предсказывать что-либо здесь невозможно. Например, никто не мог ожидать начала войны. Я сам не ожидал, что Путин решится все-таки на крупномасштабное вторжение.
Так что пока это выглядит как взаимное запугивание. И заявление Путина, и звонки Шойгу и Герасимова о том, что Украина готовится применить "грязную бомбу"... Тут как бы Россия сама заранее раскрывает все карты и пытается заранее перевести стрелки на Украину. Но возможно, что это стратегия запугивания и такая регулируемая эскалация, которая поднимается все выше и выше. Стратегического смысла и оперативно-тактического смысла в применении бомбы как бы нет. Смысл только психологический.
Но никакого выигрыша России это не даст. Ясно, что Украина не поддастся и не сдастся, и это только приведет к резкой жесткой реакции Запада. Возможно, к тому, что от России отвернутся такие страны, как Индия и Китай, и, возможно, встанет вопрос о членстве России в Совете безопасности и так далее.
Я рационально не могу понять, зачем Москве все это. Но действия Москвы рационально объяснить уже невозможно.
- За эти последние восемь месяцев звучали мнения, что Путин вот-вот пойдет на попятную, но война продолжается уже девятый месяц. Вы в своей беседе с Андреем Зориным задавались вопросом, почему все-таки Россия так держится за Украину. И цитировали Бжезинского, который говорил, что Россия перестанет быть империей, только лишившись Украины. Вы согласны с его мнением?
- Да, это и мое мнение. Украина - это краеугольный камень Российской империи. Собственно, Россия стала империей только после Переяславской Рады в 1654 г., присоединив Украину. Эта большая территориальность, идея трех Россий - Великой, Малой и Белой Руси - составляет костяк Российской империи.
И, собственно, даже Солженицын, в свое время, которого очень почитает Путин, как раз тоже об этом говорил, что пускай все части империи отпадут, но должно остаться вот это вот единство трех славянских стран, к которым он еще относил русскоязычный Северный Казахстан.
Так что в этом смысле потеря Украины - это смертельный удар по этому территориальному образованию, которому уже 350 лет.
И это накладывается еще на персональную паранойю Путина. Мне кажется, что он с годами развил очень сильный комплекс по поводу Украины - примерно такой же, как у Гитлера был по поводу евреев. Это надо изучать психоаналитикам, психиатрам.
У него совершенно физиологическая ненависть к Украине, к украинцам. И это проявляется во всех его речах, публичных высказываниях. И это, конечно, однозначно позволяет заявить, что целью России является просто уничтожение Украины как государства, как культуры, как нации, что мы сейчас и наблюдаем.
- Кстати, журналисты "Настоящего времени" подметили, что еще лет 10 или 15 назад Путин и сам говорил "в Украине", а не "на Украине" - тогда даже не было подвижек относительно того, что он собирается покушаться территориальную целостность страны. Почему, как вам кажется, все изменилось?
- Понимаете, в принципе, вообще его мышление, видимо, становится более параноидальным, более автаркичным, но и более мессианским с другой стороны.
То есть происходит эволюция из прагматика, циничного прагматика, в такого комического старца, у которого есть идеи о всемирном мифе России, о русской империи, о восстановлении имперского тела России. И видно, как с годами нарастает чувство обиды по отношению к Западу, потому что здесь совершенно явно сочетание мании величия с комплексом неполноценности, которое выливается в такое чувство обиды.
В начале своего правления он был открыт, был готов к диалогу с Западом. Мне сложно судить, чего он ожидал от Запада. Что Россию примут в НАТО и Евросоюз? Что западные политики войдут в совет директоров крупнейших российских компаний? Все это происходило в этом направлении. Но в любом случае, его какие-то завышенные ожидания по отношению к Западу не оправдались.
И это явилось следствием такой глубокой обиды, а затем уже мести. И то, что происходит сейчас, - это долгая затянувшаяся месть Западу.
Что касается Украины, то я думаю, что сильный раскол в его голове - это следствие двух Майданов 2004 г. и 2013-2014 гг. Потому что в Кремле как чумы боятся революций. А оба Майдана были очень крупными революционными событиями на постсоветском пространстве, которые для Кремля могут иметь токсичный и заразный эффект.
И, соответственно, Украина как главный разносчик "революционной заразы" является таким раздражителем.
Ну и третье, наверное, то, что Украина худо-бедно, но смогла построить, пускай не полноценную демократию, но все-таки плюралистическую политию и такую квази-демократическую политическую систему. То, чего Россия не смогла сделать.
То есть Украина создала конкурентную политику, политику с адекватной репрезентацией разных сил, регионов, олигархических групп. И это является таким тоже дурным примером для России. Так что Украина для него - это плохой пример.
- А насколько, как вам кажется, самим россиянам близка идея России как империи? Ведь для россиян типично такое отношение к бывшим республикам, что якобы все равно мы все братья, все равно русский язык нас объединяет. На самом деле под этим скрывается мессианство и насаждение своего, в том числе своей культуры и менталитета.
- Да, это глубоко российское. Это не придумка Путина, он здесь воплощает такой глубоко заточенный русский ресентимент и выписанную веками мечту об империи.
Но это некий компенсаторный механизм, потому что русский человек в своей жизни проходит много стадий унижения со стороны государства. И чем более жестоко и репрессивно государство, чем более унизительна его жизнь, чем больше он ищет компенсаций вовне: зато мы великая страна, зато у нас пространство, зато у нас ракеты. Зато, так сказать, мы захватываем другие страны.
И это сочетается еще с такой очень сильной цивилизаторской идеей, что Россия несет высшую цивилизацию народам Кавказа, народам Средней Азии, да и, собственно, Европе, и конечно, Балтийским странам. Все навязывалось годами советской пропаганды. И это очень сильно прошито в людях.
Соответственно, они потерю Украины воспринимают тоже достаточно лично. И эта ненависть к Украине, которую воспитывал Путин и пропаганда в течение последних 20 лет, находит живой отклик в душах людей. И сейчас они примерно, как палестинцы при бомбардировке Израиля, - радуются, что ракетами убивают Украину.
- Как я поняла, вы не любите прогнозы, но все-таки не грозит ли Майдан самой России?
- Нет, вот этот прогноз я могу сделать. Я вообще считаю, что Майдан России не грозит. Потому что по большому счету - "рабы". Это я так в кавычках говорю, конечно. Но у людей есть предохранители, которые предохраняют их от коллективного действия, которые не дают зародиться и институализироваться протесту, которые воспитывают страх перед государством.
И русский человек, он, понимаете, как бы мыслит в рамках государства, он не мыслит в рамках личности, индивидуальности. У него государственная оптика. И с этой точки зрения населению российского государства очень сложно сформулировать какую-то программу по разрушению этого государства.
Есть, конечно, анархические моменты, они случаются там раз в столетие, как это было в 1917 г., но они довольно быстро меняются обратно к такой сословной корпоративной государственной принадлежности. И мы видим, как это произошло после 1990-х гг.
Люди ждали возвращения государства, люди вернулись в это государство, в это стойло. И они не готовы протестовать даже за счет потери гражданских свобод. Они все равно не готовы подвергать риску вот стабильность, тот гражданский порядок, который навел Путин.