По закону Моисееву каждая женщина, спустя сорок дней после рождения ею ребенка, должна была явиться в храм для принесения очистительной жертвы - ягненка, или, в случай бедности, - двух голубей. Пречистая Дева подчинилась этому общему для Иудейских матерей закону.
Это событие, празднуемое церковью 2-го Февраля, изображено в двух иконах по обеим сторонам иконостаса. На одной из них юная Богоматерь в темном покрове стоит у входа в храм. На девственном лице Ее сознание великой важности своего призвания. За Нею старец Иосиф с двумя белыми голубями, принесенными на жертву всесожжения.
На другой картине Симеон, ветхий старик с белыми волосами, держит на руках спеленатого Младенца Христа. В обращенных к Нему глазах его, - торжество исполненного Богом обета: «Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко», кажется шепчут его старческие уста. Немолодое, изможденное лицо пророчицы Анны сурово и скорбно - она думает о том мече, который пронзит душу Богоматери.
По закону Моисееву каждая женщина, спустя сорок дней после рождения ею ребенка, должна была явиться в храм для принесения очистительной жертвы - ягненка, или, в случай бедности, - двух голубей. Пречистая Дева подчинилась этому общему для Иудейских матерей закону.
Это событие, празднуемое церковью 2-го Февраля, изображено в двух иконах по обеим сторонам иконостаса. На одной из них юная Богоматерь в темном покрове стоит у входа в храм. На девственном лице Ее сознание великой важности своего призвания. За Нею старец Иосиф с двумя белыми голубями, принесенными на жертву всесожжения.
На другой картине Симеон, ветхий старик с белыми волосами, держит на руках спеленатого Младенца Христа. В обращенных к Нему глазах его, - торжество исполненного Богом обета: «Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко», кажется шепчут его старческие уста. Немолодое, изможденное лицо пророчицы Анны сурово и скорбно - она думает о том мече, который пронзит душу Богоматери.
